{с. 224} (...)
Неудовольствовавшись клеветой на тов. Ленина и прочих большевиков «подкупленных германским империализмом», Временное Правительство прибегло к другому более верному «документальному» доказательству «продажности большевистских вождей» — к фабрикации «документальных» данных о причастности некоторых вождей большевизма к... царскому охранному отделению.
Работая с момента февральского переворота до декабря месяца 1917 года в Следственной Комиссии Николаевского Совета, я получил возможность убедиться в такой провокационной деятельности одного из «чистейших» Министерств Временного Правительства — Министерства Юстиции.
Возглавлявшаяся мною фактически Следственная Комиссия по делам Николаевского Охранного Отделения и Жандармского Управления, занятая разработкой и систематизацией материалов Охранки и расшифровыванием провокаторов, вошла в соприкосновение с прокурорским надзором, коему Министерством Юстиции предоставлялось право обозревать дела Охранки и привлекать провокаторов к судебной ответственности.
Летом 1917 года, точно не помню — в июне или в июле месяце — в Следственную Комиссию при Николаевском Совете явился тов. прокурора (кажется, 4-го участка) Херсонского Окружного Суда — Борис Дмитриевич Горбатов (официальный член партии «К.-Д.») и попросил удалить из помещения Комиссии всех посторонних лиц для сообщения мне, в секретном порядке, предписания Министра Юстиции.
Оставшись со мною наедине, тов. прокурора Горбатов извлек из своего портфеля предписание Министра Юстиции Временного Правительства (если не ошибаюсь,— «социалиста» Прис. Пов. Малянтовича [ошибка мемуариста]) о наведении проку- {с. 225} рорским надзором справки в архиве Николаевского Охранного Отделения по поводу состояния в качестве секретных сотрудников Охранного Отделения (или Департамента Полиции) тов. Троцкого и Луначарского.
К предписанию был приложен, как основание, «документ» Департамента Полиции из дела «о секретных сотрудниках, не заслуживающих доверия».
В указанном документе, адресованном в циркулярном порядке всем Жандармским Управлениям и Охранным Отделениям, значилось следующее:
«В виду того, что состоящие секретными сотрудниками (кажется Петербургского — М.М.) Охранного Отделения осведомителями по партии С.-Д. Лев Давыдович Бронштейн (он же Троцкий) и Анатолий Васильевич Луначарский (он же Воинов), оказались незаслуживающими доверия, они исключаются из списков секретных сотрудников Департамента Полиции. Предлагается всем Охранным Отделениям, в случае предложения указанными лицами своих услуг по секретному осведомлению о деятельности революционных организаций, таковые предложения отвергнуть, как исходящие от лиц, не оправдавших доверие (даже — М.М.) Департамента Полиции».
Далее, по трафарету, как указывалось о всех незаслуживающих доверия секретных сотрудниках Охранки,— шло (для вящей показательности и доказательности) подробное описание примет «неоправдавших доверия: — звание, происхождение, семейное положение, рост, цвет волос, особые приметы (близорукость) и т.д... Троцкого и Луначарского».
Признаюсь, что в первый момент (...) я был чрезвычайно смущен подлинностью документа, но тут-же моментально вспомнив о практиковавшемся в Охранках методе дискредитации в глазах подпольных организаций виднейших представителей партии указанным выше путем, я, совершенно спокойно, извлек тут-же из архива Охранки дело «о секретных сотрудниках, незаслуживающих доверия» и, в присутствии тов. прокурора Горбатова, перелистав все прошитое, пронумерованное дело,— подобного предъявленному мне Горбатовым циркуляра Департамента Полиции не нашел.
Предположение мое о провокационной политике Охранки по отношению к т.т. Троцкому и Луначарскому не оправдалось: циркуляра такого в деле не было, значит его не было вообще.
Необходимо здесь отметить, что подобные циркуляры Департамента Полиции рассылались обычно всем Жандармским Управлениям и Охранным Отделениям.
Когда на это обстоятельство было мною указано тов. прокурора Горбатову, последний обратил мое внимание на препроводительное к «документу» отношение Министерства Юстиции, в котором указывалось место обнаружения вышеуказанного циркуляра Департамента Полиции. Оказалось, что, по указанию Министра Юстиции Малянтовича [ошибка мемуариста], «документ» этот был «случайно найден кем-то на ст. Нижний Новгород (или Новгород — точно не помню) и переслан в Министерство Юстиции.
{с. 226}
Пространные комментарии к настоящему документу о «документе» совершенно, полагаю, излишни. Ясно: Министр Юстиции, по чрезвычайно строго ведшемуся во всех Охранках делу «о секретных сотрудниках, незаслуживающих доверия», мог бы, если не в Петербурге, где Охранка частично была разгромлена и сожжена, то по архивам ближайших городов, наконец, железнодорожных Жандармских Управлений, навести справку об указанных двух «сексотах», не адресуя свой запрос именно прокурору г. Николаева, в котором начал свою революционную деятельность т. Троцкий (...)
г. Харьков, 10 апреля 1922 г.
Владимирова В.Ф. Революция 1917 года. Хроника. Том IV. Август-сентябрь. Л., 1924.
{с. 59}
15/28 августа.
(...){с. 61} (...)
Москва. «Соц.-Дем.» печатает письмо Каменева и Луначарского по поводу клеветы. (См. приложение №13). (...)
{с. 323} (...)
Прил. №13. Письмо Каменева и Луначарского по поводу клеветы в буржуазных газетах.
В газете «Новая Жизнь» помещены следующие два письма тов. Ю. Каменева и А. Луначарского: (...)
{с. 325}
Около месяца назад товарищ Гоц, вице-председатель Исполнительного Комитета С.Р. и С.Д., рассказал мне, что мое имя, так же, как товарища Троцкого, оказалось занесенным в список рассчитанных агентов охранного отделения в Нижнем Новгороде. Дело это было тщательно обследовано, как Бюро Исполнительного Комитета, так и компетентными лицами судебного ведомства. В результате следствия выяснилась полная вздорность документа, произошедшего вследствие недоразумения и неряшливости какого-то канцеляриста. Судебные власти, в виду исчерпывающей выясненности дела, объявили его ликвидированным, о чем и поставили в известность Бюро Центрального Исполнительного Комитета.
В настоящее время газетные сыщики, поставившие себе целью измазать дегтем все без изъятия «большевистские» ворота, докопались и до этого ликвидированного документа и опубликовали сведения о нем.
В виду этого я публично прошу тов. Гоца немедленно и публично же подтвердить сказанное им мне о полной вздорности и ликвидации этого дела.
Вместе с тем я надеюсь, что министерство юстиции исполнит свой прямой долг, и опубликованием в кратчайший срок решения компетентной судебной власти, ликвидировавшей это дело, пресечет покушение с негодными средствами на моральное политическое убийство.
С тов. приветом А. Луначарский.
.